Купидоновы сласти

tamlane

Ссылка на оригинал: http://www.livejournal.com/users/tamlane/26121.html

*

— Не понимаю, — вытянувшись на диване, ныл Фред. — Джордж, мы же магазин приколов, а не какой-нибудь задрипанный секс-шоп на Дрянн-аллее.

Джордж, хитро покосившись на близнеца, решил, что без уговоров тут не обойтись.

— Да ладно, братишка, — он подергал рыжеватыми бровями. — Немножко любви никому не помешает.

— Так значит, намечается неплохая прибыль? — Фред потер подбородок большим пальцем, как всегда, когда разговор заходил о деньгах.

— А я что говорю? И никаких забот до самого Хеллоуина. Легко.

Еще даже и Рождество не наступило, и Фред понятия не имел, каким образом брат втянул его в разговор о Дне святого Валентина. Строить планы на будущее — оставьте это на совести Джорджа. Заранее жалея о своих словах, Фред слегка поморщился и спросил:

— Ну и что ты задумал?

— Да всего лишь твой обычный праздничный ассортимент. — Джордж ухмыльнулся и добавил, понизив голос: — Конечно, с кое-какими особенностями.

— Ну, разумеется, — согласился Фред.

— Знаешь, типа подушки-вопилки, которая в решающий момент орет: «Будь моей!»

Фред тут же заинтересовался и вопреки всякому здравому смыслу задумчиво протянул:

— Хмм… или может, фальшивую коробку Берти Боттс. Открываешь — а оттуда вдруг выскакивает Купидон с улыбкой до ушей…

— Неплохо. — Джордж прошагал к дивану и плюхнулся рядом с братом. — Особенно если у Купидона будут кое-какие… преувеличенные достоинства.

— Валяй дальше. — Большой палец Фреда по-прежнему потирал щетину на подбородке.

— Ну не знаю… Как насчет блеска для губ с легкими прилипающими чарами?

— О-ох, как будет неприятно. — Фред злорадно усмехнулся. — Ты же именно его на себе проверял.

— Наручники с заклинанием вибрации…

— В тебе заговорил сексуальный извращенец. Кстати, а ты не забыл про самый ходовой товар, уж не говоря о нашем фирменном предложении?

— Братишка, я тебя на два шага опережаю, — возвестил Джордж, доставая маленькую шоколадку и протягивая ее любопытному близнецу. — Попробуй.

Фред скептически посмотрел на брата:

— Полагаю, сам ты ее уже пробовал?

— Ну конечно.

— Джордж, ты меня обижаешь. — Фред театральным жестом схватился за сердце. — У тебя появились секреты.

— Секреты нашего непрерывного успеха, если все пойдет хорошо.

Фред с подозрением покосился на шоколадку, потом посмотрел на Джорджа, все еще явно сомневаясь.

— Что? — спросил Джордж. — Вряд ли ты согласишься. Ты же такой привередливый.

— Спасибо огромное, но я предпочитаю отборный шоколад.

— Как скажешь. Просто попробуй. Торжественно клянусь — ты не пожалеешь.

Фред пожал плечами и сунул шоколадку в рот. Начал жевать и выпучил глаза.

— Мерлин, какая вкуснотища. Готовил по бельгийскому рецепту, а?

Джордж вместо ответа достал из-под дивана блокнот и перо и оглядел брата с осторожным интересом. Фред совсем не знал, чего ему ожидать, и, когда на него вдруг обрушился слепящий жар, с отчаянно пылающим лицом откинулся на подушки.

— Оххххх…

— Здорово, да? — заметил Джордж, глядя на наручные часы.

— Мерлин, — простонал Фред. — Как думаешь, с девчонками это срабатывает?

— А почему бы и нет? — отозвался Джордж. — Там всего-навсего твои простейшие веселящие чары, подмешано немного согревающего зелья, щепотка пыльцы с крылышек фей и крошечная частичка волоса вейлы.

— Вот дерьмо, — вырвалось у Фреда. В голове помутилось, сердце чуть ли не выскакивало из груди, и у него немедленно началась ошеломляющая эрекция, тут же болезненно стиснутая тесным пленом брюк. Фред, дернувшись, встал и посмотрел на Джорджа сверху вниз дикими, вытаращенными глазами.

— Мне нужно выйти.

— Нет! — возразил Джордж. — Ни за что, Фред. Слушай, тебе нужно переждать. Я не допущу, чтобы ты сбежал дрочить и испортил мне все исследование.

— Исследование?! — завопил Фред. Сколько он ни поправлял брюки, удобнее ему не становилось. — Клал я с прибором на твое исследование!

— Фред, ты только подумай, сколько галлеонов тут намечается! Только представь себе, скольким парочкам мы подарим радость!

Фред вздохнул и, уставившись на ноги, принялся мерить шагами комнату, взад-вперед по красному ковру, снова и снова. Явная боль в чреслах сводила с ума. Если он не сможет до себя дотронуться… если не доберется до нее быстрее, чем за тридцать секунд…

— Поначалу у меня были кое-какие проблемы с концентрацией согревающего зелья, — заметил Джордж, царапая пером в блокноте.

Фред поежился на полшаге — со стороны могло показаться, что он исполняет какой-то диковинный танец, — и простонал:

— Ты их решил.

— Ну, так расскажи мне, как ты себя чувствуешь.

— Как я себя чувствую?! — набросился на близнеца Фред. — Ты хочешь знать, как я, черт подери, себя чувствую?!

Джордж глуповато ухмыльнулся:

— «Сексуально озабоченный» подходит для описания?

Фред лишь взвыл, продолжая свой брюко-поправлятельный, бедрами-толкательный танец.

— Запишем это как «да». — Джордж сделал еще пару пометок в блокноте. — Не волнуйся, — добавил он, снова поглядев на наручные часы. — По моим расчетам, тебе осталось потерпеть всего четырнадцать минут.

— Четырнадцать минут?!

— Хм-м… — Джордж лихорадочно застрочил пером. — Испытуемый субъект склонен повторять отдельные слова.

Фред визгливо вскрикнул и пришел в ужас от того, что голос сорвался. Решив ничем не помогать соучастнику преступления, он бросился в ближайшее кресло и часто задышал, стараясь успокоиться. Дух сильнее плоти. Дух сильнее плоти. К сожалению, плоть, похоже, имела на этот счет свое собственное мнение и на мысленные уговоры не поддавалась. Фред мог думать только об одном человеке. О растрепанных каштановых волосах, тонких пальцах, неодобрительных взглядах, которые в последние два года стали для него дороже всех ушей-растягушей в целом мире.

— Здорово… — всхлипнул он. — Правда-правда здорово, Джордж.

— О, дорогой братец, — с ухмылкой отозвался Джордж, — а в следующие… девять минут будет еще лучше. Скажи-ка мне кое-что, пока мы тут дожидаемся.

— Д-да? — писк Фреда напоминал голосок Джинни в возрасте около трех лет.

— Вот сейчас это важно, — заметил Джордж. — Как ты считаешь, тебе хочется отодрать все равно кого? Или кого-то конкретно?

— К-конкретно, — выдохнул Фред.

— Ага! Фокусирующий компонент удался! — Джордж с довольным видом сделал пометку на пергаменте и поднял глаза на Фреда — взгляд был лукавый как никогда. — Кого?

— Черт, не скажу.

— Ой, да ладно.

— Ни в жизнь.

— У нас тут нет секретов.

Презрительное фырканье.

— Неважно. По-моему, я уже догадался.

— Ты… ты…

— Во всяком случае, — пробормотал Джордж, — я вот-вот это узнаю.

Фред почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Он еле сдерживался, чтобы не разрыдаться, все тело напряглось в ожидании, мысли смешались в беспорядочный водоворот непристойных картинок. Фред стонал, хныкал, метался в кресле, не соображая, где он и что делает. Прежде чем он понял, что происходит, внутри словно что-то взорвалось, и с губ слабой мольбой слетело ее имя. Наконец, задыхающийся и обессиленный, Фред открыл глаза и увидел улыбку брата.

— Так я и знал, — заметил Джордж. — Но почему?

— Она… как… вызов. — Фред пытался отдышаться. — Никак не могу… ее… рассмешить… так ведь?

Джордж вздернул бровь.

— Похоже, тебе хочется сделать больше, чем рассмешить ее.

Фред, совершенно измученный и еще не опомнившийся после потрясающего оргазма, яростно затряс головой, стараясь придти в себя:

— Джордж… мы не можем продавать такие вещи.

— Ну конечно можем. Можем и будем продавать. На следующий год я еду в Мексику, на остров Козумель. С тобой или без тебя.

— Мерлин, — ахнул Фред.

— Что?

— Мы будем невероятно богаты. То есть я никогда…

Джордж лишь ухмыльнулся.

— Но почему только двадцать минут? — спросил Фред.

— Ну, столько ведь на все и требуется, верно?

Фред скорчил мину.

— Не с женщинами.

— Ах да, — пробормотал Джордж, закатывая глаза, — прелюдия. Теперь я припоминаю, за что люблю парней.

— В прелюдии нет ничего плохого! — рявкнул Фред, защищаясь. — Черт побери, мне нравится прелюдия. — Он вздрогнул, когда в памяти неожиданно всплыло кое-что из тех отрывочных картинок.

— Знаешь, Фред, по-моему, шоколад подействовал на тебя сильнее, чем на меня. Конечно, тебе же так и не довелось переспать с кем-то как следует после…

— Анжелины, — еле слышно договорил Фред.

— Это было четыре года назад!

— Ничего не могу поделать. Есть лишь одна ведьма… — Он умолк, догадавшись обо всем по загоревшимся глазам Джорджа. — Нет, Джордж. Ты не дашь эту штуку ей.

— Ну хоть кто-то должен что-нибудь сделать! — заявил Джордж. — Ты же все время с ней заигрываешь!

— Нет, Джордж. Она относится ко мне только как к брату. А потом, если мы сделаем хоть… Нет. Я хочу, чтобы все было по-настоящему. Обещай.

— Ладно, обещаю.

— Ты скрестил пальцы.

— Нет, не скрестил!

— Ты скрестил ноги.

Джордж со вздохом вытянул ноги и примирительно поднял ладони:

— Я. Обещаю. Доволен?

Фред был совсем не доволен, но звон колокольчика у кассы быстро отвлек его от этих мыслей.

— А как мы их назовем?

— Я подумывал про «Развратные помадки», — шаловливо ухмыльнулся Джордж.

— Неплохо. А как насчет «Нектара для нимфомана»?

— Хм-м… нужно что-то более… не знаю. Подходящее для Дня святого Валентина.

Оба на секунду уставились друг на друга и в один голос выдали:

— «Купидоновы сласти».

Фред хихикнул:

— Вообще-то, больше похоже на «Купидоновы страсти».

— Давай приниматься за дело. — Голубые глаза Джорджа блеснули особенно порочно.

— Идет, — с таким же блеском в глазах согласился Фред. — Дай мне только пару минут.

X O X O X

Февраль наступил, как всегда, стремительно, принеся с собой горы тающего снега, теплые камины и новый товарный ассортимент. После того как близнецы и Ли Джордан потратили барыши от рождественских продаж, поработали сверхурочно и вложили достаточно энтузиазма, чтобы разжечь небольшую сексуальную революцию, «Ужастики Умников Уизли» оказались во всеоружии к предстоящему празднику. Но вначале нужно было заглянуть в бухгалтерскую контору. Поскольку бухгалтер был не кто иной, как сама Гермиона Грейнджер, Фред радостно вызвался нанести ей визит.

Вот так он и очутился перед конторой Гермионы за неделю до Дня святого Валентина и теперь разглядывал сквозь покрытое инеем окно ее голову с вечно растрепанными волосами, склоненную над непроходимыми завалами пергаментов и гроссбухов. Честно говоря, в том, что Гермиона выбрала такую профессию, не было ничего удивительного. Она слишком любила командовать, чтобы работать на кого-то, кроме себя самой, и ее странно очаровывали цифры. Гермиона открыла свое дело сразу после окончания Хогвартса, вложив средства из университетского целевого фонда в покупку офиса в Косом переулке. Поскольку ее оценка по Нумерологии на экзамене по Т.Р.И.Т.О.Н. оказалась выше, чем у любой ведьмы или волшебника за последние два столетия, у нее никогда не было недостатка в клиентах, даже в самом начале карьеры. И даже будучи магглорожденной, она вела бухгалтерию самых влиятельных лиц в волшебном мире.

Видимо, предубеждения на денежные дела не распространялись. Однако до сих пор Гермиона отказывалась работать с бухгалтерскими книгами Малфоев, утверждая, что даже она с ее мастерством бессильна перед такими цифрами.

Фред ее обожал. Он совершенно боготворил ее, и совсем не потому, что она сэкономила им тысячи галлеонов, приняв на себя ведение их счетов. Дело было в ее суховатой, методичной натуре. Ему хотелось подтрунивать над ней ближайшие сто лет. Или, по крайней мере, страстно целовать ее столь же долго.

Он постучал в дверь, и Гермиона, досадливо поморщившись, подняла голову. Она уже закрыла контору и терпеть не могла, когда ее беспокоили, отвлекая от перемалывания цифр. Зато Фред любил заглядывать к ней именно в это время. Она наложила на дверь отпирающее заклинание и тут же вернулась к своим вычислениям.

Фред закрыл за собой дверь, удивляясь, как Гермиона умудрилась так обогреть комнату одной-единственной жестянкой с пламенем. Повесил пальто на вешалку и прошел к столу, держа коробочку дымящейся китайской еды и стопку годовых отчетов.

— В дружбе с делом, в ссоре с бездельем — и Гермиона Грейнджер стала…

— …преуспевающей…

— …скучной…

— …богатой…

— …одинокой девушкой.

Гермиона не удостоила его и взглядом, не став оспаривать его последнее утверждение. Даже запах супа Вон Тон не соблазнил ее.

— Принес отчеты? — пробормотала она.

— Если не считать обеда из коробочки и страстного объятья, — вкрадчиво произнес Фред, — то да. Наверное.

Он с удовольствием отметил, что на щеках у нее появился легкий румянец, пусть даже ее рука не прекратила своего прозаического царапанья пером.

— Прости, Фред, — отозвалась она чуть более приветливо. — Мне нужно закончить это завтра к полудню.

Фред бросил отчеты и коробочку с едой в ближайшее кресло и навис над Гермионой, глядя в ее бумаги, хотя знал, что она этого очень не любит.

— Блейз Забини торгует подержанными машинами? — хмыкнул он, уловив краем глаза имя, написанное вверху гроссбуха.

Гермиона тут же перемешала и перевернула на столе документы.

— Фред, это называется конфиденциальность, — вздохнула она. — Я отношусь ко всем моим клиентам с одинаковым уважением. Неважно, насколько нечестными кажутся их занятия.

Фред ухмыльнулся, довольный тем, что привлек ее внимание, пусть даже в ее взгляде сквозила досада, а не безумная любовь.

— Я всегда знал, что в тебе есть что-то порочное.

— Это всего лишь бизнес, — тут же заявила она. — Ты же знаешь, моим клиентом может стать любой, кто не держит домашних эльфов.

— А что, у Забини нет домашних эльфов?

Облизнувшись, Гермиона еле слышно усмехнулась:

— Когда ты так готовишь, тебе не нужен домашний эльф.

Фред ощутил болезненный укол ревности.

— Обедала с Забини, да? — Он понадеялся, что голос прозвучал не так угрюмо, как ему показалось.

В ответ Гермиона широко улыбнулась и продекламировала:

— Принимать гостей — высокое искусство.

— Ну и ну, Гермиона, — проворковал он, наклоняясь над столом, пока не уловил слабый запах лаванды — ее духов, — кажется, мы тебя совсем развратили.

— Кстати о нечестных делишках, — продолжила она как ни в чем не бывало. — Я собиралась кое о чем с тобой поговорить.

Фред мысленно пробежался по списку возможных преступных «подвигов» и решил, что ничего страшного не случится, если дать ей договорить.

— А что такое?

Она тяжело вздохнула и выпрямилась в своем кожаном кресле, рассеянно скрестив руки на груди.

— Твой брат-близнец не может водить Драко Малфоя в лондонский бар для геев и списывать это на деловые расходы.

Радостный смех Фреда рассыпался в полумраке офиса.

— Ясное дело, может. Это же закупка материалов. Каждому известно, что в Малфое течет кровь вейлы.

Видно было, что Гермиона с трудом сдерживает улыбку.

— А не мог бы Джордж закупать материалы не за обедом?

Фред придвинулся еще ближе.

— Он ведь должен был кое-что сделать, чтобы выявить вейловскую сущность Малфоя, разве нет? А в стриптиз-баре его почему-то постричь не удалось.

Гермиона шумно выдохнула, попытавшись, как он заподозрил, скрыть сдерживаемый смех.

— И кстати о романтических эпизодах… — продолжил Фред. — Когда ты побываешь на экскурсии за кулисами нашего магазинчика приколов, чтобы попробовать кое-какие сладости и изменить свою жизнь навсегда?

— Но ведь Джордж — гей, — возразила она, словно поддразнивая. — И Ли, похоже, последовал его примеру. Так что вряд ли экскурсия за кулисами изменит хоть что-то, кроме моих сексуальных пристрастий.

— Очень жаль, если будет так, — сдался Фред.

— Да уж.

— Если, конечно, ты не побываешь на правильной экскурсии.

Он с радостью увидел, что румянец на ее щеках стал гуще. Не сказать, чтобы такое подтрунивание между ними было чем-то необычным. Это продолжалось уже почти два года, с тех пор как Рон пошел по стопам Джорджа и в открытую заявил, что предпочитает парней. Фред проглотил бы ее на месте, если бы счел, что в этом поддразнивании заключено нечто большее, чем обычный обмен шутками.

Он кашлянул.

— Как бы там ни было, в эту субботу у нас день открытых дверей. Будем представлять новый ассортимент.

— Мне предупредить госпиталь святого Мунго?

— Ха-ха. Вообще-то, думаю, ты будешь приятно удивлена. Ну как, заглянешь ненадолго?

— Я буду занята, — пробормотала она, щеки по-прежнему пылали. — Ты же знаешь, что у бухгалтеров сейчас самая безумная пора.

— Ей-богу, Гермиона, — настаивал Фред, — ты занимаешься всеми нашими счетами, и за последние полгода ты даже не побывала в магазине. Или «принимать гостей» к Уизли не относится?

Гермиона покусала губу, как ему показалось, в большом смущении.

— Приходи полюбоваться, а? — Фред с дьявольской усмешкой выдал свой последний аргумент: — Стоит зайти хотя бы ради того, чтобы полюбоваться на костюмчик Ли Джордана. Гарантирую.

Она прищурилась:

— Кстати о Ли… ты в курсе, что он так и не заплатил тот штраф за разведение этих… кем там они были?

— По-моему, пауками, — поежился Фред.

— Так вот, на ваших делах это отражается не слишком хорошо, — заявила Гермиона. Мерлин, она иногда разговаривала прямо как его мать. Фреду это казалось до странности интимным и возбуждающим. — И, кроме того, эти торговые затраты тоже не обоснованы. Мне все равно, сколько обезвреженного яда вы собирались использовать для своих гнусных и отчасти шуточных целей.

— Шуточных только отчасти? — взмолился Фред. В ярко-синих глазах заплескалась обида. — Я оскорблен, Гермиона. Растоптан в лучших чувствах.

Она снова шумно выдохнула. Фред не мог не заметить, как приподнялась ее грудь, обозначив заманчивую ложбинку.

— Знаешь, Гермиона, — шепнул он, — тебе не помешает немного расслабиться. — Он запустил руку в коробочку китайской еды и достал оттуда маленький промасленный пакетик. — Вот, съешь-ка жареный блинчик.

Гермиона лишь посмотрела на него с таким видом, словно он лишился своего обожаемого рассудка, и усмехнулась:

— Ладно.

— Ну же, Гермиона, — вкрадчиво произнес Фред, — когда в последний раз кто-нибудь из нас, близнецов, над тобой подшучивал?

— Ээ… на Рождество?

— Это не в счет. Ты же знаешь — мы метили в Джинни.

Гермиона не сдавалась.

— А кроме того, — продолжил он, — тебе о Джордже надо беспокоиться. Я-то совершенно невинен.

Она запрокинула голову и искренне, от души расхохоталась. Смех рассыпался по комнате, отчего Фред ощутил болезненное томление в паху.

— Ну ладно, раз так, — он пожал плечами. — Я просто подумал, что ты, наверное, проголодалась. Поверь, у меня и в мыслях не было подстроить каверзу такой милой женщине, которая управляет нашими деньгами.

Теперь они говорили на одном языке.

Гермиона взяла блинчик, хотя и неохотно, и улыбнулась Фреду. Эта улыбка согрела его в десять миллионов раз сильнее, чем та жестянка с пламенем.

— Так ты придешь?

— Возможно, — еле слышно ответила она. Фред мог почти поклясться, что она стрельнула глазами по его брюкам, когда слово слетело с ее розовых губ.

X O X O X

Подумав во второй, в третий и в четвертый раз, в субботу накануне Дня святого Валентина Гермиона обнаружила, что направляется в «Ужастики Умников Уизли». Она бы ни за что не призналась, что купила к празднику новую мантию, и уж подавно не призналась бы, что надеется увидеть Фреда в костюме Купидона. Когда она открыла тяжелую дубовую дверь, все ее надежды рухнули по самой… необычной причине. Не Фред был одет Купидоном.

А Ли Джордан.

Гермиона не удержалась и хихикнула, когда Ли осыпал ее на входе дождем конфетти в форме сердечек. Надо сказать, что белоснежная набедренная повязка смотрелась на фоне его темной кожи особенно симпатично, хотя дреды к костюму явно не подходили. Он таскал с собой обычные лук и стрелы, хотя, вообще-то, использовал эти стрелы в основном для того, чтобы тыкать ими в покупателей, которые щипали его за округлые, почти полностью обнаженные ягодицы. А еще были крылья. Да уж, крылья, пусть даже розовые, были изюминкой костюма.

— Ли? — шепнула она, не доверяя собственному голосу.

Он сердито глянул на нее, угрожающе размахивая луком, и рявкнул:

— Никому ни слова. Я проспорил Джорджу.

Все еще смеясь, Гермиона ухитрилась пробраться к прилавку, чтобы поздороваться с Джорджем. Краем глаза она заметила Джинни и Луну, которые, хихикая, перелистывали что-то вроде книжки с неприличными открытками. Какой-то бедняга, ничего не подозревая, открыл коробку драже Берти Боттс и тут же подпрыгнул чуть ли не на фут, когда оттуда выскочил голый Купидон с фаллосом в виде бананообразного лука. Еще кто-то неосторожно подобрал палочку, и та с громким хлопком превратилась в… ну, не нужно было смотреть, чтобы понять, во что.

Но по-настоящему Гермиона удивилась, когда увидела, как Молли Уизли протягивает Джорджу через прилавок несколько галлеонов, сжимая странной формы пакетик.

— Мам, подпиши-ка квитанцию, — подмигнул Джордж. — И, я полагаю, ты знаешь, что этот товар возврату не подлежит?

Гермионе захотелось провалиться сквозь землю. Желание только усилилось, когда Джордж предложил матери перо. Миссис Уизли собралась было окунуть его в бутылочку с чернилами, и оно превратилось в здоровенный необрезанный пенис, который прекрасно подходил к чернильнице в форме вагины.

— Первый раз такое вижу! — проворчала миссис Уизли.

— Верится с трудом, мам, — отозвался Джордж. — Все-таки семеро детей и все такое.

— Ну д-да, — запнулась она. — Пойду-ка я, пожалуй.

Она суетливо кивнула Гермионе и быстро выскочила из магазина.

— Гермиона, — проворковал Джордж, когда девушка облокотилась на прилавок, — я так рад, что тебе удалось прийти.

— Да, меня слегка заинтриговали, — призналась она. — А у вас тут, похоже, настоящее столпотворение.

— Да уж. Надо было захватить этот рынок еще сто лет назад.

— А что обо всем этом думает Фред?

— Поначалу он немного сомневался, — ухмыльнулся Джордж. — Но не стоило большого труда его убедить.

Гермиона неодобрительно хмыкнула и оглядела магазин. Взгляд ее смягчился при виде созданной близнецами страны чудес.

— Поверить не могу, что вы все это сделали. — В голосе появилось явное благоговение.

— А я не могу поверить, что ты действительно пришла на все это поглядеть, — отозвался Джордж. Он вытащил из-под прилавка поднос с шоколадками и с озорной ухмылкой предложил: — Особый шоколад для особого покупателя.

— Ты, верно, думаешь, что я не в своем уме, — улыбнулась Гермиона.

— Я потрясен! — воскликнул Джордж, хватаясь за сердце. — Я бы ни за что не подстроил каверзу женщине, которая управляет нашими деньгами.

— Гм… по-моему, я это уже где-то слышала.

— А кроме того, — продолжил он, — тебе о Фреде надо беспокоиться. Я-то совершенно невинен.

Гермиона, не удержавшись, рассмеялась, по-прежнему не слишком стремясь попробовать то, что наверняка придаст ей такой же вид, как сейчас у Ли Джордана.

— Вообще говоря, — Джордж придирчиво оглядел шоколадку, — рецепт получился не такой, как планировали. Предполагалось, что от этого волосы в носу вырастут со скоростью полета на Молнии, но в конце концов мы остановились на маленьком безвредном угощении, попробовав которое, даже сам Коркунов удавился бы от зависти.

— Коркунов? — повторила Гермиона, облизнувшись.

— Ты же не считаешь, что шоколад «Коркунов» позволено есть только магглам? — подмигнул Джордж. — Кое-какие штучки просто грех скрывать от ведьм и волшебников. И, я полагаю, ты знаешь, какие Уизли сладкоежки?

Ну хорошо, может, в прошлом она немного и фантазировала о сладкоежках Уизли, но в этих фантазиях совершенно точно не было Фреда в одном фартуке, который стоит у плиты и капает теплую шоколадную глазурь на ее затвердевшие соски. И не было в них того, как он наклоняется, чтобы слизать с нее застывший шоколад своим широким, розовым, слегка шершавым языком.

— Гермиона? — окликнул ее Джордж. Одна его бровь скрылась за рыжеватой челкой. — Все нормально?

Она кивнула, ужасно обрадовавшись, что сумела сдержать рвущийся из горла всхлип.

— Во всяком случае, — Джордж сунул в рот заранее припасенную шоколадку и талантливо изобразил Роново неряшливое поведение за столом, — ои ошен фкушыые. — Он устроил целое представление, жуя нарочито медленно, со стоном прикрыв глаза.

Гермиона следила за ним, словно загипнотизированная, буквально ощущая на языке горьковато-сладкую сочность. Она снова рассеянно облизнулась, что не укрылось от взора ухмылявшегося про себя Джорджа.

— Но я понимаю, почему ты мне не доверяешь, — продолжил Джордж, полностью прожевав необыкновенно вкусную конфету. — И вот он я, сама доброта, предлагаю поделиться этим сливочно-шоколадным совершенством, которое, возможно, никогда уже не удастся повторить в точности…

— Ладно! — воскликнула она. — Но если волосы у меня в носу начнут расти с угрожающей скоростью, ты, Джордж Уизли, заплатишь налогов больше, чем за все последние четыре года.

Гермиона схватила шоколадку и, запихнув ее в рот в неподобающей леди манере, со стоном закатила глаза.

— Замечательно, правда? — спросил Джордж. — Подожди, будет еще послевкусие.

Гермиона хихикнула. Чем дольше она жевала, тем сильнее ощущала, как странное тепло, зародившееся в груди, медленно распространяется ниже. На всякий случай она провела пальцем под носом и с удовольствием убедилась, что никаких дурацких волос там нет. Вообще-то, она была просто довольна, и точка. Хотя могла бы быть и еще довольнее. Интересно, где Фред?

А в это время Фред на задворках магазина проворачивал тайную сделку с Гарри, который отчаянно желал избежать катания на коньках с Луной, ее папой и его новой маггловской женой. Им совсем не следовало знать, что у Мальчика-который-победил-Вольдеморта слабые лодыжки и никакого чувства равновесия, кроме как на метле. Гарри украдкой сунул Фреду пригоршню сиклей за Простые Простудные Пастилки и, быстро оглядев магазин, затолкал леденцы в карман.

— Я бы съел ее за день, заранее, — посоветовал Фред, — для пущей правдоподобности. Малиновая конфета — противоядие.

— Хорошо, — Гарри быстро кивнул.

Фред поднял глаза, и у него екнуло сердце, когда он увидел, что Гермиона стоит у прилавка перед Джорджем. Она так прекрасно выглядела в своей облегающей, но все же консервативного фасона малиновой мантии. Волосы, еще влажные от снега, распушились. Фред едва слышно вздохнул, не веря, что она действительно пришла. А потом заметил поднос с шоколадками. О нет. Фред часто задышал. Вреда пока что никакого не заметно. Но тут…

— О, черт… — вырвалось у него так неожиданно, что Гарри подпрыгнул.

Гермиона развернулась, щеки у нее запылали малиновым под цвет мантии, глаза с неприкрытой решимостью пристально осматривали толпу. Завидев Фреда, она замерла, взгляд тут же стал прямо-таки хищным — и зашагала к своей цели, не обращая ни малейшего внимания на тех, кто попадался на пути. Какой-то покупатель при этом опрокинул на себя бутылку поддельной крови единорога. Деловая сторона Фреда отстраненно подсчитала убыток. Поддельную кровь единорога готовить было особенно трудно и дорого. Говорил же он Джорджу, что ее нужно убрать под стекло. Но убытки, похоже, потеряли всякое значение, когда Фред увидел выражение лица Гермионы. Девушка шагала все быстрее, и румянец на ее щеках становился все гуще.

— Я прибью Джорджа, — пробормотал Фред.

— Что? — переспросил порядком смущенный и растерянный Гарри.

— Слушай, Гарри, — быстро проговорил Фред, вкладывая сикли назад в ладонь Поттера, — фиг с ней, с оплатой. Сделай мне одолжение.

— Что? — повторил Гарри.

Фред умоляюще схватил его за плечо и легонько встряхнул. Тикали секунды, и пышноволосая секс-бомба на взводе подходила все ближе и ближе.

— Делай, что хочешь, — потребовал он. — Только не пускай Гермиону Грейнджер в эту дверь.

— Что? — снова спросил Гарри. Ей-богу, подумал Фред, хорошо еще, что тому не пришлось состязаться с Вольдемортом в красноречии.

— Справишься? — взмолился Фред и снова яростно встряхнул Гарри.

— Ээ… да, — ответил тот.

— Отлично. — Фред рванул за дверь на лестницу и, наложив особо сильное запирающее заклинание, помчался вверх по ступенькам в квартиру.

X O X O X

Фред обнаружил, что снова расхаживает туда-сюда. Сердце бешено колотилось в груди. Он разрывался. Фредовской его стороне хотелось броситься и распахнуть дверь, сбежать по ступенькам, закинуть Гермиону на плечо и унести ее навстречу закатному солнцу, чтобы, фигурально выражаясь, предаваться сладкому пороку вплоть до утренней зари. Взбешенная его сторона хотела сделать то же самое с Джорджем, вот только «предаваться сладкому пороку» подразумевало вовсе не «порок», а довольно мучительную и весьма вероятную смерть. В то же время его очень неуверенная в себе сторона, о которой знали лишь немногие, кричала: «Это невозможно!»

Он бы и сам не поверил, если бы не увидел все собственными глазами. Но выражение ее лица, краска на щеках и целенаправленная поступь — все это исключало ошибку.

Так.

Значит все, что ему оставалось — отсиживаться в спальне, дожидаясь, пока закончится действие заклинания, и все это время не переставая молиться всем известным богам, чтобы Гарри сумел разрулить ситуацию. Вольдеморт — это одно. А решительная Гермиона Грейнджер — совсем другое.

К своему великому огорчению он вскоре понял, что Вольдеморту далеко до Гермионы Грейнджер. Грохот за дверью заставил его беспомощно всхлипнуть. Там одновременно и на пределе легких вопили два голоса…

— Я знаю, что он там!

— Фред, я пытался! Я правда пытался!

— Прочь с дороги, Гарри!

— Гермиона, да что это тебе в голову взбр…

— ФРЕД УИЗЛИ!!!

— Пого… пого… ди минутку, Герми… АААА!!!

Как бы Фред ни старался, нельзя было больше прятаться от неизбежного. Он рванулся открывать дверь, краем глаза увидел Гарри с окровавленным носом, а потом его внесло назад в спальню вихрем каштановых кудрей и малинового бархата.

— Гермиона, послушай…

Ох, если Фред считал, что у него будет время рационально объяснить ситуацию, то он явно жестоко ошибался. В один краткий миг дверь захлопнули и заперли, он оказался распростертым на кровати, а Гермиона принялась вещь за вещью срывать с него одежду. Фред слышал треск ткани, что в данный момент его совсем не возбуждало. Возразить, однако, он не мог, потому что ее губы пресекали любую попытку заговорить, впиваясь в его рот так, что даже дементоры умерли бы от зависти. Фред лишь всхлипнул и застонал, когда ее рука яростно задергала пуговицы на его брюках.

Думай, Фред. Думай.

Силу он применить не может. Ну просто не может. Но другого способа остановить ее Фред не видел. Он перевернулся и, собрав остатки сил, прижал руки девушки к бокам, сосредоточившись на том, чтобы наставить ей не слишком много синяков. Задачка получилась труднее, чем он ожидал, потому что Гермиона оказалась намного сильнее, чем можно было предположить, и она все тянулась и тянулась вперед, стараясь снова поймать его губы.

— Гермиона, погоди минутку, — задыхался Фред.

Она издала вопль не хуже баньши и забилась под ним, отчаянно пытаясь высвободить руки. Каждый раз, стараясь сбросить его, она терлась об него своим телом так, что Фреду все труднее становилось сохранять выдержку.

— Послушай, — Фред тяжело дышал, — это… все не по-настоящему.

— Черт побери, как будто бы нет! — кричала она.

Им срочно требовались Заглушающие чары, пока весь магазин не решил, что наверху происходит массовая резня. Раз уж добраться до палочки не было никакой возможности, Фред наскоро помолился, чтобы Гарри несмотря на свой сломанный нос позаботился об этом. Молитва резко оборвалась, когда Гермиона ухитрилась высвободить одну руку и нащупать его растущую эрекцию через полуспущенные брюки.

— Нет! — завопил Фред, отстраненно подумав, что, наверное, совсем рехнулся, сказав такое. Но… Но… нет. Он не хотел, чтобы все случилось именно так. — Что ты делаешь, Гермиона? — Разумеется, Фред прекрасно знал, что она пытается сделать, но на самом деле ему не хотелось, чтобы она поняла, что он знает. — Это же не ты! Да что же это такое?!

— Это? — прорычала она. Голос принадлежал не Гермионе Грейнджер, а скорее, гибриду очень свирепого льва и сирены. — Я скажу тебе, что это! Это двадцать один год сексуального воздержания! Вот что это такое!

С ума сойти… Как только до него дошло, его трудное положение тут же стало в двадцать раз хуже. Двадцать один год се… НЕТ! Фред проигнорировал свою пульсирующую эрекцию, продолжая удерживать Гермиону. Надо сказать, делать это становилось все труднее, кроме того, тряска отнюдь не помогала снизить возбуждение.

В крутые времена требуются крутые меры — это он уже не раз слышал

Он забросил Гермиону на плечо и направился к чулану. Даже в вышеуказанной позе она по-прежнему пыталась содрать с него рубашку и весьма в этом преуспела, судя по бешеному треску разрываемой ткани. Как бы сделать все так, чтобы ей не было больно? Решив наконец, что лучше Гермионе уйти с парой шишек и синяков, но с нетронутой девственностью, Фред бесцеремонно втолкнул ее в чулан, наложил мощное запирающее заклинание и, придвинув к двери кресло, тут же уселся в него и уткнулся лицом в ладони.

Мерлин, у этой женщины луженая глотка.

Она продолжала визжать и голосить, а теперь еще и колотила в дверь чулана с такой силой, что Фред чувствовал сотрясения даже через кресло. «Конечно, — подумал он, всхлипнув, — конечно же, скоро все закончится». Вот только Джордж никогда не испытывал шоколад на девственнице, а в этом случае все может затянуться надолго. От этой мысли Фред застонал. Он вытащил палочку и наложил на комнату второе, как он понадеялся, заглушающее заклятье. Потом отбросил палочку в сторону, задыхаясь и ловя ртом воздух.

И тут началось.

Он знал, что происходит, поскольку испытал это на собственной шкуре. Ее вопли перешли в стоны, стоны — в рычание. И, в конце концов, как раз когда он положил правую ладонь на дверь, удерживая ее закрытой, а левую — на дверную ручку, открывая, рычание, доносившееся изнутри, превратилось в один долгий всхлип.

В его имя.

Фред с силой двинул бедром кресло и прислонился к двери, по-прежнему тяжело дыша, словно целый год без передышки играл в квиддич.

Тишина оказалась хуже всех предыдущих звуков, вместе взятых. Теперь он должен был посмотреть ей в лицо. А она — посмотреть в лицо ему, и Фред ничуть не сомневался, что Гермиона скорее аппарирует прямиком в преисподнюю, чем это сделает.

— Фр… Фред? — Голос был слабым и еле слышным, но вонзился ему в грудь с такой силой, что он и правда опустил глаза — посмотреть, не течет ли у него кровь.

— Да? — тихо отозвался он.

— Я… ээ… что это было?

— Это Джордж, — ответил он, стиснув зубы.

— Джордж? — послышался тот же тихий, расстроенный голос.

— Да нет, я Фред. Но Джордж дал тебе шоколад, не предназначенный для общедоступного потребления.

— Ох… — Один единственный вздох сломил его, и Фред распахнул дверь — одежда все так же свисала с него клочьями — и увидел, что Гермиона смотрит на него широко открытыми, испуганными глазами.

— Гермиона…

— Так что же все-таки…

Фред вздохнул:

— «Купидоновы сласти». Изобретение Джорджа. Честное слово, я думал, что уничтожил все до последнего. По-моему, нам нельзя было их продавать.

— Так значит… я… — Гермиона понурила голову и тут же испуганно вздернула подбородок: — Мерлин, я, кажется, сломала Гарри нос.

— Ага, — нерешительно улыбнулся Фред, пропустив сквозь пальцы взмокшие от пота волосы, — похоже, что так.

Она явно разрывалась, не зная — плакать или смеяться, и Фред должен быть признать, что чувствует то же самое.

— Послушай, — еле слышно произнес он, — я просто хочу тебе сказать, что это ничего не меняет.

— О… — буркнула она, поправляя мантию, — разумеется, нет.

— Если только…

Фред шагнул ближе, осторожно протянул руку и заправил ей за ухо выбившуюся прядку.

— Если только что?

Он вздохнул, пощекотав дыханием ее губы, которые почему-то придвигались все ближе и ближе к его собственным.

— Если только… если только ты сама этого не пожелаешь.

— Ч-чего ты хочешь?

— Тебя, — шепнул он, почти коснувшись губами ее губ. — Только тебя.

X O X O X

Джордж стоял за прилавком, нежно поглядывая на ягодицы Ли Джордана и мысленно подсчитывая дневную выручку. Без сомнения, самый большой наплыв покупателей уже прошел, поэтому Джордж не слишком расстраивался из-за того, что Фред не помогал ему, как обычно. Джордж ухмыльнулся. Он не расстраивался ни капли.

Тут он поднял голову и оказался лицом к лицу с одним блондином, который с весьма неловким видом переминался с ноги на ногу.

— Драко, — проворковал Джордж, — я и не знал, что у Малфоев есть чувство юмора. Что привело тебя в наш веселый магазинчик?

Малфой, презрительно усмехнувшись, закатил глаза:

— Где твой брат?

— Который? Если ты про моего близнеца, то осмелюсь предположить, что мы не увидим его до самого вечера.

Малфой хлопнул ладонью по прилавку и одарил Джорджа убийственным взглядом, что на смазливой мордочке хорька больше смахивало на выражение изнеженной досады.

— Ты знаешь, который.

— А, так ты про Рона, — добродушно протянул Джордж. — Он в задней комнате ворует излишки продукции.

Услышав такое, блондин вздернул серебристую бровь.

— Не хочешь к нему присоединиться? — спросил Джордж, заранее зная ответ. — В конце концов, я же тебе кое-что задолжал за поставку столь безупречного и редкого товара.

Оставив без внимания смущение на малфоевском лице, он вытащил поднос и, махнув им перед блондином, вкрадчиво предложил:

— Вот, Драко… Съешь шоколадку.


Конец