Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 3.

– Дора! – воскликнула Фелица и призывно замахала рукой.

Со своего места на галерее ей было видно, как внизу Нимфадора Тонкс повернула свою зеленоволосую голову, и взгляд её заскользил по пёстрой толпе ведьм и волшебников, буквально до отказа забивших в этот вечер «Дырявый котёл». В буквальном смысле: компания молодых магов расположилась прямо на лестнице, соединявшей верхний и нижний залы, умело трансфигурировав для удобства некоторые ступеньки, а какой-то усатый господин в длиннополом сюртуке левитировал между столиками.

– Фелица, дорогая! Сто лет не виделись! – крикнула Тонкс и начала медленно протискиваться к ней, рассыпаясь в извинениях перед теми, чьи напитки она чуть не опрокинула, и перемигиваясь со знакомыми. Наконец, она со вздохом облегчения плюхнулась на скамью напротив Фелицы. Здесь было не так шумно, как внизу и не нужно было повышать голос, чтобы слышать друг друга.

– Мы виделись с тобой на прошлой неделе, – заметила Фелица.

– Да-да, я помню, – нетерпеливо отмахнулась Тонкс, – только и на прошлой неделе, и до этого, нам ни разу так и не дали поговорить вдоволь!

– Ты права, – вздохнула Фелица, – но у меня, с тех пор, как я вернулась, было полно свободного времени. Это ты всё время занята.

– Ой, не надо! А то я начинаю подозревать, что французы сделали из тебя зануду!

Фелица фыркнула:

– On ne se gеne pas avec les amis.

– Надеюсь, ты не сказала сейчас чего-то такого, чего не сказала бы я в данной ситуации, – с подозрением в голосе произнесла Тонкс, затем рассмеялась и сменила тему разговора.

– Сегодня здесь полно народу. Надеюсь, они не успели выпить всё сливочное пиво, – Дора попыталась привлечь внимание трактирщика, суетившегося внизу, но безрезультатно.

– На, можешь взять моё, – предложила Фелица, отодвинув от себя непочатую кружку.

Дора взглянула на неё с благодарностью и сделала несколько жадных глотков.

– Тяжёлый день? – осведомилась Фелица.

– Да уж, было жарко, – откликнулась Дора, после того, как воздала должное напитку, и Фелица была уверена, что подруга не имеет в виду погоду.

Волшебнице вспомнились слова МакГонагалл о том, что профессия аврора опасна даже в мирное время. А сейчас оно уже не такое мирное, пусть героическая смерть Альбуса Дамблдора и подарила им всем отсрочку…

– Эй, – Тонкс помахала ладонью перед носом Фелицы, пытаясь привлечь её внимание, – я смотрю, не у одной меня денёк нелёгкий выдался. Выкладывай!

– Они, – Фелица кивнула на гудящую толпу посетителей трактира, – веселятся, как ни в чём небывало, а ведь может случиться, что следующий Знак Мрака появится над этим местом, и…

– Не появится, – жёстко перебила её Дора, глаза её сделались на мгновение злыми, - мы этого не допустим.

– Нет, конечно, нет, – быстро согласилась Фелица, – «Что я такое говорю?!» – Просто я хочу что-то делать, быть с вами, и за тебя волнуюсь, Дора.

Тонкс тут же смягчилась:

– Ты и так с нами.

Фелица знала, что подруга имеет в виду Орден, но не сдавалась:

– И всё равно, я не хочу сидеть без дела!

– О, нет, ты, как раз, будешь работать как тестрал, - откликнулась Тонкс и, наклоняясь над столом, поближе к Фелице, заговорщицким тоном спросила:

– Расскажи, как всё прошло с МакГонагалл. Я просто сгораю от любопытства!

В доказательство своих слов она сделала кончики волос оранжево-красными, отчего и впрямь, стало казаться, что на её голове начался пожар.

– Хорошо, хорошо, – засмеялась Фелица, – я всё расскажу, только не подожги что-нибудь, я тебя умоляю!

– Ты до сих пор припоминаешь мне тот случай, – обиженно протянула Тонкс, состроив на лице гримаску оскорблённой невинности. – Мне было четыре года, и я не знала, что пеплозмей – не самый лучший выбор в качестве домашнего питомца!

Фелица не стала спорить. У неё и так было мало счастливых детских воспоминаний… С огнём возникало слишком много неприятных ассоциаций.

Неприятных! Лучше сказать, страшных!

Чтобы вновь не потерять нить разговора, Фелица решительно начала пересказывать свои недавние приключения.

Тонкс ахала, смеялась и опрокидывала кружку с пивом, которого, по счастью, уже оставалось на донышке.

– В общем, тебя взяли на работу, запретили упоминать Бигари, назначили деканом Гриффиндора, заставили общаться с ненормальным домовым эльфом и предсказали скорую смерть из-за нападения ледяного или огненного квинтолапа? – перечисляла Тонкс, загибая пальцы.

– Oui, – сухо откликнулась Фелица, – К тому же, за эти оставшиеся до начала учебного года дни мне нужно умудриться подготовить программу занятий. Плюс, меня не очень жалуют некоторые коллеги.

Она не стала ничего говорить о печальной судьбе, предположительно уготованной ей, как новому преподавателю по Защите. Не имело смысла лишний раз напоминать Доре о смерти Гвендолин Брегг, да и было всё это лишь ужасным совпадением. Наверно.

Ведь с ней, Фелицей, ещё ничего не случилось, не так ли?

– Ну, почему МакГонагалл приняла тебя так неласково, можно понять, – Тонкс наконец поймала взгляд старого Тома и, похоже, жестами сделала заказ, хотя что именно она заказала, осталось для Фелицы непонятным.

Всё равно, лишь бы никакого пива для неё. В самом деле, в Британии называют это сливочным пивом!

– Да? И почему же?

– И почему же что? – Тонкс перестала играть с каким-то весьма подвыпившим магом за соседним столиком в игру «Кто скорчит рожу смешнее» и с удовлетворённым видом победительницы снова обратила свой взгляд на Фелицу. О чём молодая аврорша говорила минуту назад, она уже, конечно же, забыла.

– МакГонагалл, – терпеливо произнесла Фелица.

– Ах, да! – Дора бросила осторожный взгляд по сторонам и быстро произнесла какое-то заклинание. Фелица не уловила его названия, но характерного движения палочки было для неё достаточно: защита от непрошеных ушей.

Фелица тут же напряглась и невольно прикоснулась рукой к своему ожерелью. Его знакомый тёплый вес, как всегда, подействовал на неё успокаивающе, поэтому она нахмурилась и сказала:

– Я не чувствую никакой угрозы, – шёпотом, не смотря на то, что в этом теперь не было никакой нужды.

Дра смутилась.

– Нет, ничего, это я на всякий случай.

Напряжение отпустило Фелицу, и она пошутила:

– Ты хочешь поведать мне страшную тайну, почему директор Хогвартса так не любит новых преподавателей по ЗоТИ?

Но лицо Доры не расплылось в улыбке, как она ожидала.

– Нет, просто я знаю, что на последнем Совете попечителей МакГонагалл пришлось нелегко.

Вспомнив жалобы профессора Спраут о теплицах, Фелица спросила наугад:

– Что ты имеешь в виду? У школы возникли финансовые затруднения?

– Ты знаешь?

– Я только подозреваю. Так что же там произошло?

– Одна моя дальняя родственница входит в Совет, и она рассказывала, что все были очень недовольны тем, что за три недели до начала занятий у школы до сих пор не было учителя по Защите, а ещё больше тем, каким образом обернулось предыдущее назначение.

Угу. Фелица тоже была недовольна, что неизвестные Пожиратели Смерти убили её предшественницу. В попечительский совет явно входили лишь очень чуткие люди.

– И тут Люциус Малфой… Я вообще не понимаю, почему его снова приглашают на заседания! После того, что он сделал?! О чём я? Да! Тут он предлагает уважаемому Совету прекрасный выход. Видите ли, есть отличная кандидатура, опытный педагог и так далее. Ты понимаешь?

Фелица понимала. Тогда как официально обвинить Малфоя в том, что он прислуживает Тому-кого-нельзя-называть было невозможно, Орден знал об этом наверняка. Фелице кое-что рассказали о событиях, предшествовавших возвращению Зла-во-плоти. А Министерство упорно не желало признавать данный факт, что не позволяло развернуть кампанию по выявлению Пожирателей. Но Фелица, в отличие от трусливых и коррумпированных чиновников, предпочитала знать врага в лицо. Никого, достойного доверия, Малфой предложить не мог.

– В общем, после этого МакГонагалл оказалась в ловушке. Чтобы отказаться от этого неизвестного малфоевского протеже, ей нужны были веские причины или другая кандидатура. Но поскольку желающих… ах, – Тонкс запнулась, – было немного, точнее, не было совсем, то старой кошке пришлось блефовать! Якобы, новый учитель уже готов подписать с ней контракт!

Решив пока проигнорировать «старую кошку», Фелица сосредоточилась на главном.

– Несомненно, Совет ей убедить удалось, а я просто оказалась в нужном месте в нужное время («Что сильно било по самолюбию и профессиональной гордости»), но не понимаю, как это связано с сокращением средств, отпускаемых Хогвартсу?

– Ну, ясно, что Малфой возлагал большие надежды на свой план внедрить в школу Пожирателя…

При этих словах Фелицу пробрала дрожь. Пожиратель Смерти в качестве школьного учителя?! Такое предположение было чудовищно. Дора, должно быть, сгущала краски.

Та, тем временем, продолжала:

– И когда из этого ничего не вышло, он приложил все усилия к тому, чтобы школа получила в этом году меньше средств. Малфой, пусть он теперь, к счастью, и не член Совета, по-прежнему имеет много знакомых в Министерстве. Они и раньше пытались ослабить Хогвартс, но только сейчас им это по-настоящему удалось.

Тут даже не нужно было ничего пояснять. «Сейчас» – это означало «после смерти Дамблдора».

Они помолчали.

– Ну, и потом, МакГонагалл без ума от своих львят, но теперь не может быть деканом Гриффиндора, это запрещено Уставом школы. Я не думала, что это взвалят на тебя, - Тонкс хитро улыбнулась Фелице, - но, должна признать, идея мне нравится!

– Мадам директрисе она почему-то не показалась такой уж блестящей, – заметила Фелица.

– Ты шутишь?! Ты, в твоей мантии, и не блестящая идея?! – Тонкс покатилась со смеху.

– Очень остроумно, – Фелица попыталась сделать вид, что обиделась, но не удержалась и тоже рассмеялась.

Их прервало прибытие заказанных Дорой напитков. Рядом со столиком завис в воздухе круглый поднос с двумя кружками. В одной из них было сливочное пиво («Сюрприз!»), зато в другой, которую Тонкс протянула Фелице, оказалось, ради разнообразия, нечто вкусное, с клубникой и шипучими пузырями.

Дора бросила на поднос несколько медных монеток и поставила пустую кружку, после чего он снова взмыл в воздух и унёсся куда-то вниз, в район барной стойки.

Сделав большой глоток и облизав сливочные усы, Тонкс сказала:

– Правда, Фелица! Эти дети тебе понравятся. Гриффиндорцы – они все, как на подбор! Мне всегда было с ними интересно. Как говорится, кто находит приключения в пять раз чаще хаффлпаффца?!

Тут Фелица некстати вспомнила, что Дора – как раз представительница Хаффлпаффа. И если исходить из предпосылки, что юные гриффиндорцы ещё активнее и непоседливее Тонкс, то… Нет, конечно, Дора – исключительно милый и добрый человек, сильной воли и с храбрым сердцем, но вот её неуклюжесть…

Пытаясь в уме умножить пятикратное количество ежедневно выводимых из строя Дорой предметов, не все из которых можно было сломать или разбить даже мощным заклятием, на предположительное количество своих будущих подопечных, возведенное в квадрат из-за их возраста, Фелица с лёгким беспокойством пообещала напомнить самой себе освежить знания по магической починке и склеиванию, а заодно узнать расположение школьного больничного крыла. Что-то подсказывало ей, что дорогу туда она запомнит очень быстро. По крайней мере, с Дорой это часто заканчивалось…

Погодите-ка минутку!

– Дора!

– Хм-м-м…

– На кого ты там глазеешь? Ладно, не важно! Лучше скажи мне, почему ты ни сегодня, ни раньше, ни разу не одёрнула меня, когда я называла тебя Дорой? Мне лишь сейчас пришло это в голову? Ты же всегда ненавидела это имя?!

Тонкс неожиданно залилась краской и застенчиво улыбнулась.

– Теперь я… теперь я не против, если ко мне так обращаются некоторые люди.

– Что?! Насколько мне известно, тебя уже давно все называют Тонкс! Если только…

Её подруга покраснела ещё сильнее, и Фелица торжествующе воскликнула:

– Hein! И ты держала такую новость втайне от меня?! Почему я до сих пор ничего не знаю?! Кто он?!

– Тише, – зашипела Тонкс, – он идёт сюда!

Фелица обернулась и увидела одетого в не по погоде тёплую мантию мужчину приятной наружности, который улыбался Доре и двигался к их столику. Он подошёл к ним почти вплотную, когда в ожерелье на шее Фелицы сработали охранные чары.

Шокированная, она схватилась за украшение, которое внезапно обожгло её кожу, и воскликнула:

– Дора! Это ведь оборотень!

***

Фелица сдалась, когда стало понятно, что либо Ремус Люпин присоединится к их компании, либо Дора уйдёт вместе с ним.

Над столиком повисла тягостная тишина, потому что... Потому что Фелица, к примеру, совершенно не знала, о чём можно говорить в подобной ситуации. Немного утешало лишь то, что сидящему напротив оборотню, похоже, тоже было неловко. И, в отличие от Фелицы, у него не было спасительной кружки, которой можно было бы себя занять, поэтому он сидел, выложив обе руки на стол, ладонями кверху, будто пытаясь показать свою безобидность.

Он и в правду, выглядел безобидно. Его легко можно было представить себе во фланелевом халате и тапочках на босу ногу, сидящего в кресле-качалке у зажженного камина и читающего книгу. Не составляло труда также вообразить, как уютно было бы прижаться к его телу, дать заключить себя в нежные объятья, заботливо убрать за ухо прядь светлых волос, таких мягких на вид.

Только вот за этой спокойной личиной плюшевого грифона скрывался зверь: безумный и кровожадный. Укус оборотня превращал человека не просто в волка с клочковатым хвостом. О, нет! Он калечил его душу, погружал в хаос разум, и не проходило и дюжины лунных циклов, как даже самая волевая жертва переставала бороться. Наоборот, она приветствовала новую жизнь, ибо больше не являлась человеком.

Фелица считала, что знает достаточно об оборотнях, в конце концов, патрули в окрестностях Булонского леса каждое полнолуние были частью её тренинга на Мастера в течение почти двух лет. Этот несчастный уже был потерян для людей. У них с Дорой не было будущего.

Люпин поднял, наконец, взгляд от поверхности стола и посмотрел прямо на Фелицу. Та напряглась, но в его карих глазах не было угрозы, только печаль.

– Я, пожалуй, пойду, Дора, – и, ах, каким голосом он произносил это имя, – твоя подруга явно не…

– Нет, ты останешься! – воскликнула Тонкс, схватив его за руку. – А если моей подруге что-то не нравится, то она может уходить сама!

– Дора, – мягко укорил её оборотень (и да, Фелица начала понимать, почему Нимфадора вдруг стала не против, если «к ней обращаются так некоторые люди»), и попытался высвободить запястье.

Несмотря на всю серьёзность ситуации, Фелица чуть не фыркнула от смеха. Стараться вырваться из захвата мага-метаморфа, который мог придать своим пальцам практически любую форму? На это было бы забавно посмотреть!

Если только этот кто-то не обладал силой оборотня. И его неустойчивой психикой за… сколько там? За пять дней до полнолуния.

Merde!

Но Ремус Люпин не выплеснул свои эмоции в акте агрессии. Он только покраснел (мило, тролль бы его побрал, покраснел), отчего на его лице стали заметны тонкие белые шрамы, и послушно остался сидеть на месте.

При этом оборотень бросил на Фелицу мимолётный взгляд, который, почему-то, уверил её в том, что он знал, что под столом она направила на него свою палочку. Знал и не сделал попытки себя защитить.

Правила этикета, которым учили Фелицу, и мадам Селеста, которая вела эти занятия в Бобатоне, настойчиво напоминали ей, что тыкать в собеседника волшебной палочкой, по крайней мере, невежливо. Они знакомы минуты три, а из них двоих пока именно она ведёт себя как лесное чудовище. Это из-за того дурацкого предсказания, что ли?

– Нет, правда, Фелица! Не надо так! – Дора словно читала её мысли. - Ремус – очень хороший. Я надеялась, что вы подружитесь!

Ах, что же! Этот день уже и так стал нескончаемой лестницей всевозможных странностей, дружба с оборотнем была лишь очередной ступенькой, n’est-ce pas?

– Я постараюсь, – Фелица выдавила из себя улыбку. «Только для тебя, Дора».

– Меня зовут Фелица Филбрайт, – произнесла она уже для обо… для мужчины напротив. И протянула руку.

– Ремус Люпин, – повторил тот, и протянул в ответ свою. Вид у него при этом был несколько удивлённый, как будто другие люди нечасто выказывали желание до него дотронуться. Поймав на себе полный немой благодарности взгляд Доры, Фелица почувствовала одновременно неловкость и раздражение. В самом деле! Как будто она не знала, что нельзя стать жертвой волчьего проклятия через простое прикосновение: к коже ли, к шерсти ли – не важно. Точно также она прекрасно знала, что Дора не подвергалась риску заразиться, целуя или обнимая Люпина… Да что там! Даже занимаясь с ним любовью!

Никто из окружающих не подвергался риску до тех пор, пока Люпин не укусил бы их, будучи волком, не укусил бы с намерением обратить в себе подобного. Беда лишь в том, что любой оборотень в ночи полнолуния был движим лишь двумя инстинктами: охоты и сотворения новых волков.

Что подводило к интересному вопросу, который, к сожалению, не принято задавать в приличном обществе. «Сколько человек вы уже имели возможность разорвать заживо или обречь на вечные страдания, а? Нет, нет, не надо припоминать всех, я понимаю, это сложно, но, скажем, за прошлый год?» Фелица была уверена, что именно год. Судя по тому, насколько хорошо Люпин пока себя контролировал и с каким достоинством держался, оборотнем он был не так долго. И потом, ночи полной луны он, вероятно, проводил в каком-нибудь чулане. Это было очевидным решением, которое, однако, имело большой минус: запертый в ограниченном пространстве зверь впадал в ярость, которою, за неимением лучшего выхода, срывал на самом себе. По опыту Фелицы, многие оборотни предпочитали рыскать в полнолуние на свободе. Но спрашивать было не comme il faut. «Мадам Селеста гордилась бы тобой!»

Она гордилась бы ещё больше, если бы кое-кто не сидел, как каменная горгулья, а попытался бы поддерживать беседу!

– Гм… Прошу прощения, у меня выдался трудный день. Столько всего случилось…

– Да-да, – перебила Фелицу Тонкс, – Ремус, угадай, кто будет преподавать ЗоТИ в Хогвартсе в этом году?! Фелица!

– В самом деле? Рад это слышать. Примите мои поздравления, – сказал Люпин, и слова его прозвучали искренне.

– И я уверена, у неё получится также хорошо, как и у тебя! – продолжила Дора с улыбкой.

– Конечно, Дора, я в этом не сомневаюсь.

– Спасибо, месье Люпин. Погодите, вы преподавали Защиту? В Хогвартсе?

Люпин кивнул.

– Да, в своё время… Не так давно, строго говоря, я действительно работал там учителем. Это было очень интересно. – Последнюю фразу он произнёс с грустью.

Что было понятно. Оборотню найти работу не так-то просто, то есть, практически невозможно. Но «учитель-оборотень» в представлении Фелицы звучало немногим лучше, чем «учитель-Пожиратель Смерти». Нет, такого просто не могло быть! Наверно, роковая встреча с волком произошла с беднягой уже потом.

Ей пришло в голову, что, очень может быть, Ремус Люпин так жестоко поплатился именно за то, что учительствовал в Хогвартсе. На должности преподавателя ЗоТИ. От этой мысли Фелицу замутило.

Дора, которую, похоже, очень обрадовал тот факт, что разговор начал клеиться, решила не останавливаться на достигнутом.

– Ой, а ты можешь помочь ей с планами уроков, а, Ремус?! Ведь до начала занятий осталось так мало времени!- Молодая аврорша снова кипела своей обычной жизнерадостной энергией.

Фелица, с одобрением проследила за тем, с какой грацией Люпин спас кружку Доры от очередного падения со стола (и, кажется, даже сделал это почти машинально), и попыталась вежливо отказаться.

– Дора, прекрати! Что обо мне подумает месье Люпин?! Уверена, ему это совсем неинтересно. «Тем более что жертвы укуса оборотня нередко настолько деградируют, что теряют практически все свои предыдущие интеллектуальные способности».

Но Люпин, к удивлению Фелицы, вызвался помочь ей с составлением программы. И даже сходу назвал несколько пособий, парочку из которых Фелица и сама планировала использовать в своей подготовке. О других она знала недостаточно, а об одном авторе, если честно, вообще слышала впервые. Но признаваться в этом, конечно, не было никакой нужды, не так ли?

– Мне бы хотелось сменить учебники, по которым мы должны заниматься. Если не все, то хотя бы, для старших курсов. Жаль, что это уже невозможно сделать. Я бегло просмотрела основные источники, и поняла, что они сильно отличаются от того, к чему я привыкла.– Фелица вздохнула.

Люпин понимающе кивнул.

– Мне говорили, что во Франции cours de Dеfense contre les forces du Mal преподаётся и изучается несколько в ином ключе.

Фелица усилием воли проигнорировала мурашки, побежавшие у неё по шее, когда Люпин перешёл на французский, и уже хотела спросить, откуда он знает про её студенчество на континенте, когда Люпин продолжил:

– Не удивляйтесь, Дора много о вас рассказывала.

Oh!

– Надеюсь, только хорошее. – Фелица сделала серьёзное лицо и добавила: – А не про тот раз, когда мы запустили трёх ледяных мышек в кровать её тётушки. Ну, если быть точной, не трёх, а двух с половиной: Дора всегда была сладкоежкой. Так вот, если она всё же проболталась, то прошу заметить, это была не моя гениальная идея!

Люпин засмеялся низким грудным смехом и, видя, как сидящая рядом с ним Тонкс, сначала сделала круглые глаза, а затем тоже зашлась хохотом, Фелица поймала себя на мысли, что из них могла бы получиться прекрасная пара.

Если бы в чьих-то силах было отменить полнолуния.

***

Появившись в маленьком безлюдном скверике за полквартала от площади Гриммольд, Фелица глубоко вдохнула неподвижный воздух предвечернего Лондона и поморщилась. Пусть девонширский морской бриз тоже ничем не напоминал тёплый пряный ветерок Прованса, но он, по крайней мере, приносил с собой свежесть.

Когда Ремус Люпин согласился ей помочь, Фелица не предполагала, что это приведёт к тому, что он не только предоставит ей свои записи и конспекты уроков, но и любезно предложит взглянуть на некоторые из первоисточников. Которые составляли часть его личной библиотеки. Которая располагалась в его доме. Который находился по адресу: площадь Гриммольд, 12.

Люпин жил в штаб-квартире Ордена Феникса.

Это стало большой неожиданностью для Фелицы, но то, что Люпин был членом Ордена, почему-то, не удивило её так сильно, как тот факт, что он принимал Аконитовое зелье.

Конечно, Фелица имела представление о нём. Она знала, что данное зелье помогало оборотням снять агрессивность и жажду убийства во время полнолуния, и было для больных ликантропией единственной возможностью хоть как-то контролировать свои действия. Но согласно прочитанным ею текстам, вся суть его эффективности сводилась к тому, что аконит являлся для оборотней сильнейшим ядом. Выпивая зелье, несчастный травил волка у себя внутри, а долго ли можно прожить, каждый месяц мучительно и неотвратимо убивая собственную сущность?

Печальный ответ на этот вопрос был очевиден, поэтому Фелица прониклась к Люпину большим уважением. Ей прежде не встречались среди оборотней настолько сильные духом личности, которые принимали бы Аконитовое зелье добровольно.

Из рассказов Доры Фелица узнала, что они с Ремусом встречаются немногим более полугода, а значит, эта романтическая привязанность возникла, скорее всего, уже после того, как на Люпина напал оборотень. Становилось понятным, однако, какие именно качества привлекали Дору в избраннике.

Ремус Люпин изо всех сил старался оставаться для себя и окружающих человеком, чего бы это ни стоило. И ему это вполне удавалось. Вообще, если бы не сработали чары в ожерелье, Фелица тоже не догадалась бы. Хорошо, что у неё не получилось устроить сцену (брошенная Дорой «Завеса молчания» оказалась весьма кстати), и другие посетители трактира ничего не услышали.

И всё же, и всё же…

Фелица никогда не смогла бы полюбить оборотня.

Но, в конце концов, Люпин был на их стороне и, похоже, выполнял для Ордена некие поручения в среде себе подобных. Этот вывод Фелица сделала после того, как поинтересовалась, почему она не видела его в штаб-квартире Ордена тогда, в мае.

Зато сегодня Фелица встретит там не только Люпина, но и остальных членов Ордена, с большей частью которых она ещё не познакомилась. Намечалось общее собрание, на которое вызвали и её. «Наконец-то!»

Что означало также, что она может воспользоваться, заодно, щедрым приглашением месье Люпина посмотреть интересующие её книги.

Перед выходом на площадь Фелица украдкой оглянулась по сторонам, но всё, как будто, было в порядке: вокруг никого не было.

О, магглов вокруг было предостаточно. Но они Фелицу не интересовали. Гораздо важнее было то, чтобы её не заметил кто-то, обладающий магическими способностями. На всякий случай Фелица всё же бросила ещё парочку хитрых заклинаний и, убрав палочку, быстрым шагом двинулась к дому номер двенадцать.

На крыльце Фелица чуть задержалась, чтобы поправить мантию. Наряд, который она выбрала для себя сегодня, ни в коем случае, не предназначался для того, чтобы позлить мадам МакГонагалл. А если он, совершенно случайно, оказался ярким и, безусловно, французским… Что ж, она пока не на службе. Не в классе, во всяком случае!

Люпин ответил на её стук сразу же, как будто поджидал за дверью. Казался он усталым и измученным. До ночи безумия оставалось три дня, и, похоже, его тело всё явственнее ощущало на себе тяжесть почти полной луны. Тем не менее, Люпин галантным жестом пригласил Фелицу войти со словами:

– Здравствуйте, мисс Филбрайт! Вы прекрасно выглядите!

– Добрый вечер, месье Люпин. – С улыбкой ответила она, вступив в полутёмный холл.

– Проходите в гостиную, я принесу чай.

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 3.

lovey_dovey

Пергамент нашей жизни (Свиток первый) Глава 3. - Текст произведения